Как представителя вымирающего нынче вида хомо сапиенс - советского инженера - меня заинтересовала тема «шарашек» - творческих инженерных коллективов, выдавших на гора огромное количество высококачественных конструкторско-технологических разработок для ВПК. Эти разработки сначала помогли нам выиграть Великую Отечественную войну, затем спасли Советский Союз и все человечество от войны ядерной и апогеем их деятельности стал наш прорыв в Космос.
Всплыла эта тема для меня в связи с разговорами в среде технической интеллигенции (не только там, разумеется, но я говорю о себе) о насущной необходимости для российской промышленности резкого технологического рывка, чтобы выбраться из существующего сейчас болота, в которое превратилась медленно умирающая советская промышленность с редкими островками современного (ещё раз подчеркну - технологически современного) производства. Причем все эти островки, в основном, относятся к ВПК + Роскосмос + Росатом. Но и там твердую почву в большинстве случаев составляют бережно сохраненные (и развитые, конечно) наработки советского периода.
В этих разговорах мои собеседники вспоминали, как им рассказывали их старшие товарищи, учившие их профессии, о замечательно эффективной системе организации труда и производства в научно-производственных коллективах, выросших из «сталинских шарашек», которые позволяли быстро и качественно разрабатывать и внедрять в производство новую технику. Но впоследствии, почему-то, эта система была «похоронена».
Все эти разговоры были из категории «легенд», а самой мне ни с какими живыми свидетелями или участниками этой деятельности в жизни встречаться не пришлось. В нашем тихом, провинциальном и даже до войны не областном городе «шарашек» не было. Так как практически не было промышленности. Это после войны Владимир, став к тому времени областным центром, резко увеличил количество крупных предприятий, в основном, как раз п/я . На одно из таких п/я после окончания института пришла работать и я. Мой статус инженера, название и статус организации менялись со временем, но не место работы.
Это «лирическое» вступление нужно мне, чтобы обосновать мой живой интерес к этой теме, которая не очень, как мне кажется, доказательно раскрыта в литературе и аналогичным образом обсуждается в СМИ, включая интернет.
Есть такое расхожее выражение: «Победителей не судят». Но, увы, оно совершенно не подходит в случае оценки деятельности Сталина и других его сподвижников, особенно Берии, в организации и осуществлении мощного индустриального подъема советской промышленности, особенно ВПК, перед, во время Великой Отечественной и сразу после неё. Если бы не этот колоссальный рывок в индустриализации страны, мы бы никогда не победили эту страшную, вооруженную до зубов промышленностью всей Европы (да и Америки тоже) гитлеровскую армию. Сталин и его соратники - безусловные организаторы Победы. Но их судили и осудили. Практически сразу после смерти Сталина. Не все приняли решение этого «суда». Из фронтовиков - меньшинство. Сужу по собственным детским воспоминаниям. Споры о сталинской эпохе в жизни страны не кончаются до сих пор. Я же попробую рассмотреть лишь маленький (по объему, но не по значению) кусочек этой эпохи - «сталинские (иначе - бериевские) шарашки».
Начнем, как нынче водится, с Википедии:
Шара́шка
(или шаражка
, от «шара́га») —
жаргонное
название
НИИ
и
КБ
тюремного типа, подчинённых
НКВД
/
МВД
СССР
, в которых работали
заключённые
учёные, инженеры и техники. В системе НКВД именовались «особыми техническими бюро» (ОТБ), «особыми конструкторскими бюро» (ОКБ) и тому подобными аббревиатурами с номерами.
Через шарашки прошли многие выдающиеся советские учёные и конструкторы. Основным направлением ОТБ была разработка военной и специальной (используемой спецслужбами) техники. Множество новых моделей военной техники и вооружений в СССР были созданы заключёнными шарашек.
Сам соответствующий раздел Википедии достаточно обширен и содержит списки существовавших шарашек, наиболее прославившихся заключенных, работавших там, и наиболее важной продукции, разработанной в этих организациях (образцы военной техники, разработанной в "шарашках и поступившей на вооружение РККА, представлены на фото в начале статьи). При этом дано значительное количество ссылок как на архивные документы, так и на мемуарную и иную литературу.
Но!.. Но там мы не найдем ответа на главный вопрос, который решают и не могут решить (доказательно, а не эмоциональными высказываниями-мантрами) наши современники, обсуждающие эту тему в статьях, книгах, фильмах, видеосюжетах и дискуссионных площадках в интернете. А вопрос этот ставится так: были ли эти шарашки тюрьмой-каторгой, где преступный сталинский режим эксплуатировал рабский труд заключенных (одна позиция, за которой стоят наши либералы-демократы-правозащитники), или же это был способ мобилизовать на выполнение жизненно важных государственных задач «несознательную» часть научной и технической интеллигенции, которая в силу этой своей «несознательности», опять же неосознанно, выступала или действовала во вред директивным планам советского правительства и которую следовало приструнить, организовать и мобилизовать на выполнение этих планов (вторая позиция, за которой стоят наши «сталинисты»).
VS 
И вот мне захотелось выяснить, так «за кем же правда»? Посередине ли между этими полярными мнениями находится истина или она вообще иная? Более многомерная, не укладывающаяся в линейную схему: белое - серое - черное? Не знаю, удастся ли мне прийти к однозначному ответу, но «попытка не пытка». А спрос - не беда. Поэтому буду рада любой информации по этой теме.
Продолжение следует…
Продолжение
Дискуссия о роли «шарашек»
Продолжение 2 Разбор аргументов антисталинистов в дискуссии о роли «шарашек»
Продолжение 3 Сталинская мобилизационная индустриализация и готовность к ней научно-технической интеллигенции
Продолжение 4 «Шарашки» 1930 - 1936 годов. ЦББ-39 ОГПУ им. Менжинского
Продолжение 5 «Шарашки» 1930 - 1936 годов. БОН ОО ОГПУ
Продолжение 6 Репрессии 30-х годов, по мнению антисталинистов, отбросили российскую науку и технику далеко назад, резко сократили количество специалистов во всех отраслях народного хозяйства, что уменьшило научно-технический потенциал и снизило обороноспособность советского государства
Продолжение 7 «Шарашки» 1930 - 1936 годов. Разработка и производство химического оружия в довоеннном СССР.
1 / 2
✪ How The Real Soviet Rocketmen Changed the World
✪ Искусственный интеллект.Чтение мыслей. Правда от разработчика
Говорят, в рамках программы «Аполлон», доставившей человека на Луну, работало около 400 тысяч человек. Как много имен из их числа, не считая самих астронавтов, приходит на ум, когда пытаешься вспомнить, кто проектировал космический корабль и курировал его постройку? Лично у меня нисколько. Всем этим занимались подрядные компании. Между тем, в Советском Союзе имелось множество потрясающих инженеров и ученых, но ядро всей советской космической науки в самый расцвет гонки в космосе составляли три человека; это они задавали темп в исследованиях и инновациях, обогнав американцев на целые годы. Однако в конечном итоге их внутренняя грызня и фаворитизм, помимо прочего, привели к тому, что Советы оказались не в состоянии высадиться на Луне. Если в США проектированием и постройкой занимались крупнейшие оборонные корпорации и делали это ради извлечения прибыли, то в СССР при Сталине свободный рынок считался неадекватным и экономически невыгодным. Проекты распределялись правительством между проектными бюро в соответствии с центральным планом, чтобы наилучшим образом распорядиться имеющимися ресурсами. Но, как однажды в «Скотном дворе» сказал Джордж Оруэлл: «Все животные равны, но некоторые животные равны более, чем другие». Если глава проектного бюро был в ладу с властью, на его проекты зачастую взирали благосклонее, чем на проекты других, удавалось ему предоставить лучшее решение, или нет. Советские ученые проводили свои исследования в отдельных организациях, именовавшихся сокращением ОКБ - «опытно-конструкторское бюро». Если у какого-то честолюбивого инженера или ученого возникала незаурядная идея, либо он выказывал исключительную пригодность к нужного вида работе и имел хорошие связи, ему могли доверить руководство своим собственным проектным бюро. Это были среднего размера организации, и их задачей было выдавать идеи и изготавливать прототипы, которые затем передавались для постройки на более крупные заводы. Однако, в космической отрасли масштабы производства были еще очень невелики, поэтому такие проектные организации сами выполняли весь объем работ по проекту, доверяя субподрядчикам (другим проектным бюро) отдельные его подсистемы - двигатели, системы управления и т.п. У каждого проектного бюро имелся свой кодовый номер; с его помощью пытались скрыть характер деятельности фабрики от иностранных разведок, но для внутреннего пользования бюро называлось по имени своего главного конструктора, человека, который нес полнейшую ответственность ответственность за успех или провал всего, что делалось под его руководством. Самым крупным проектным бюро было ОКБ-1, во главе которого стоял самый известный человек в истории советского ракетостроения, Сергей Королев - создатель первого спутника, «Востока» и лунных зондов, без которого не было бы ни собаки Лайки, первого животного в космосе, ни Юрия Гагарина, как и сверхтяжелой ракеты-носителя Н-1, советского аналога «Сатурна-5» у американцев. Личность даже такого влиятельного человека, как Королев на самом пике его карьеры, оставалась строжайше охраняемой тайной для любого вне самых верхних эшелонов власти из-за опасений покушения на него иностранными агентами. Весь остальной мир, включая многих космонавтов, знал Королева лишь по инициалам, либо просто как главного конструктора. Еще мальчишкой, на самой заре Советского Союза, Королев стал интересоваться авиаконструированием. В 22 года он начал работу работу в авиаконструкторском бюро ОПО-4, а к 30 годам стал ведущим инженером-конструктором туполевского тяжелого бомбардировщика ТБ-3. В 23 года Королев вместе со своим другом Фридрихом Цандером создает Группу изучения реактивного движения (ГИРД), один из первых центров развития ракетостроения с господдержкой. Позднее группа слилась с Ленинградской газодинамической лабораторией, образовав Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) - место, где он познакомится со вторым из нашей тройки, Валентином Глушко, талантливым конструктором ракетных двигателей, а жизнь всех наших героев совершит крутой поворот к худшему. В ходе большой сталинской чистки 1937 года покровителя РНИИ маршала Тухачевского приговорили к смерти как врага народа. 13 июня инквизиция добралась и до бюро Королева; Глушко обвинили в соучастии в антисоветской деятельности и приговорили к восьми годам трудовых лагерей. Не выдержав пыток, Глушко оговорил Королева в обмен на сокращение своего срока. Королева приговорили к 10 годам тяжелых работ и отправили на Колыму, на золотой прииск, входивший в систему сибирского ГУЛАГа. Но вскоре знания обоих понадобились вновь - на войне с нацистами. Выпавшие на долю Глушко испытания оказались не столь тяжелы - ему, все еще заключенному, позволили руководить проектным бюро, где он вместе с другими узниками-учеными разрабатывал жидкостные ракетные двигатели. В 1940 и Королева вернули к работе, сначала в омской «шарашке», конструкторском бюро тюремного типа, откуда затем перевели в другую, уже в Казани, где шефом Королева оказался не кто иной, как предавший его Валентин Глушко. После окончания войны Королев и Глушко, несмотря на взаимную неприязнь, работали над проектами новых ракет. Теперь Глушко стоял во главе своего собственного бюро ОКБ-456 и был ведущим конструктором ракетных двигателей в СССР. Задачей же Королева была разборка и инженерный анализ трофейных немецких «Фау-2» в одном из отделов НИИ-88, который вскоре станет известным как ОКБ-1. В феврале 1953 Королева попросили ускорить испытания, чтобы приступить к постройке самой большой ракеты в мире, ракеты-носителя, способной поднять трехтонную боеголовку и доставить ее по межконтинентальной траектории на расстояние в 8 тысяч километров - достаточном, чтобы поражать цели на территории США. Королев видел ее как составную ракету, в которой четыре стартовых ускорителя расположены вокруг основного разгонного блока. Огромный главный двигатель каждого из них направлял тягу с помощью четырех сопел - ничего подобного ранее не бывало. Королев координировал работу 36 организаций, включая и бюро, возглавляемое его старым соперником, Валентином Глушко. Глушко согласился построить двигатели для новой ракеты, но настоял на том, чтобы контроль за процессом их создания всецело оставался в его руках. Начиная с 1954 четырехкамерные двигатели РД-107 с пристрастием испытывались на экспериментальных стендах, и все же первые испытания провалились с треском, конструкции Глушко буквально выгорали. Однако в 1957 на стартовую площадку в почти уже достроенном, первом в мире космодроме Байконур в Казахстане доставили ракету Р-7. В мае прошел запуск первой «Семерки», обернувшийся неудачей, но после ряда провалов с последующими улучшениями, 4 октября произошло историческое событие - ракета Королева вывела на низкую околоземную орбиту первый искусственный спутник Земли «Спутник-1». Победа далась Королеву нелегко и только ужесточила конкуренцию между представителями советской аэрокосмической индустрии. Здесь появляется фигура третьего соперника - ракетный конструктор Владимир Челомей, сделавший ставку на семейство своих универсальных ракет, в особенности на тяжелую ракету-носитель УР-500, которая впоследствии станет «Протоном» - конструкция, использующаяся до сих пор. Челомей был младшим из этой тройки и, видимо, самым честолюбивым. Независимо от германских ученых он разработал первый советский пульсореактивный двигатель, создал первую противокорабельную крылатую ракету. Его конструкторские решения, появившиеся в результате работы на военное ведомство, превратили его бюро ОКБ-52 в ракетостроительную империю, которая занималась межконтинентальными баллистическими ракетами, военными спутниками, ракетами-носителями и антибаллистическими ракетами, а сам он - по его собственным словам - стал «самым дорогим человеком Советского Союза». Вместо смеси жидкого кислорода с керосином, любимой Королевым, УР-500 работала на смеси тетраксида азота и несимметричного диметилгидразина. Эти гипергольные компоненты самовоспламенялись при взаимном контакте - чего Королев был категорически против по причинам безопасности. Выбор такого решения позволил Челомею работать с Глушко, которому какое-то время нравились гипергольные двигатели, и тот согласился построить для УР-500 двигатели первой ступени, знаменитые РД-253. К тому же, у Челомея было одно существенное преимущество - хорошие отношения с главой СССР Никитой Хрущевым, чей сын Сергей работал в ОКБ-52. Челомей уверил Хрущева, что с его ракетой облет Луны экипажем из двух человек обойдется гораздо дешевле, чем при использовании исполинского носителя Н-1 Королева. Но в октябре 1964 Хрущева сместили, и главой государства стал Леонид Брежнев, давний союзник Королева. С отставкой Хрущева всеми планами пилотируемых космических полетов стал ведать Королев. Челомей же после падения Хрущева не потерял поддержки министра обороны Андрея Гречко, однако после его смерти в 1974 отношения с новым военным министром и главным куратором ракетостроения Дмитрием Устиновым складывались нелегко. Хотя Челомея по-прежнему поддерживал Брежнев, его позиция была уже не столь сильна, как при Хрущеве. К этому времени советская космическая программа начитает заметно отставать от американской. В 1961 президент Джон Кеннеди объявил о том, что Америка поставила цель к концу десятилетия доставить человека на Луну. Королев решает ускорить работы по ракете Н-1, но Глушко отказывается изготавливать необходимые для ракеты массивные кислород-керосиновые двигатели. Вместо этого он предлагает сделать огромные гипергольные двигатели, которые, по мнению Королева, слишком опасны для пилотируемого полета, и между двумя конструкторами разгорается нешуточный конфликт. Оказавшись без необходимых ему двигателей в затруднительном положении, Королев обращается в бюро Кузнецова ОКБ-276. Хотя бюро обладает не столь большим опытом, и на его базе нельзя строить крупные двигатели, его специалисты изобретают конструкцию, которая не так велика, но очень эффективна - НК-15, а впоследствии и НК-33, один из самых эффективных кислород-керосиновых двигателей и по сей день. Для создания необходимой тяги в первой ступени ракеты Н-1 должны задействоваться тридцать НК-15, но сложность систем подачи топлива и управления всеми этими двигателями еще принесет немало трудностей проекту. И лишь три года спустя советское командование принимает аналогичное американскому решение по высадке на Луне. Тем временем, Королев ускоряется с работой по Н-1, которая, как он уверен, сможет доставить космонавтов и на Луну, и на Марс. Однако финансирования не хватает, и Королев ведет бесконечную войну с Челомеем за необходимые ресурсы. Добавьте к этому долгие часы переработки, постоянное напряжение - и вот, стресс делает свое дело. Королев уже перенес сердечный приступ в 1960, вдобавок к этому врачи нашли у него почечное заболевание. 14 января 1966 он, как предполагалось, лег на обычную операцию по удалению полипа в толстой кишке, но сказались годы заключения - сердце и иммунная система ослабли, и главный конструктор умер на операционном столе. Через две недели после его смерти на поверхность Луны совершил мягкую посадку первый космический аппарат, «Луна-9». Руководство ОКБ-1 и проектом Н-1 взял на себя бывший заместитель Королева, Василий Мишин. Однако Мишину не хватало связей и способностей взаимодействовать с советской системой, которых у Королева было в достатке, и после четырех неудач при запусках Н-1 Мишина отстранили, а его место занял заклятый соперник Королева Глушко. К тому времени американцы высадились на Луне, даже программу «Аполлон» свернули, а полеты в космос уже не вызывали прежнего энтузиазма. В 1974 Глушко поставил крест на проекте Н-1 и приказал уничтожить все его составные части, однако до Кузнецова этот приказ не дошел, и он просто законсервировал все двигатели НК-33, которые лет через двадцать будут проданы США, где их модифицируют и используют для запуска «Антареса». Глушко занялся проектированием «Бурана», советского космического челнока, и тяжелой ракеты-носителя «Энергия» для него, которые, как он надеялся, когда-нибудь смогут использовать для создания лунной базы. Ирония судьбы - человек, отказавшийся строить большой кислород-керосиновый двигатель для Королева и тем самым неумышленно способствовавший краху Н-1, теперь осознал, что такое решение окажется лучшим для «Энергии», чтобы та не уступала в мощности ускорителям с двигателем на твердом топливе американского челнока. Глушко не смог преодолеть неустойчивость горения в большом однокамерном двигателе и прибег к четырехкамерной конструкции двигателя для создания РД-170, самого мощного ракетного двигателя в мире, превосходящего F-1 «Сатурна-5». Хотя после смещения Хрущева звезда Владимира Челомея стала клониться к закату, он все еще был при делах, разрабатывал проекты военных орбитальных станций серии «Алмаз», которые выводились на орбиту под именем «Салют-2», «Салют-3» и «Салют-5». В декабре 1984 Владимир Челомей умер от артериального тромбоза, развившегося после того, как его «Мерседес», снявшись с тормоза, сломал хозяину ногу, когда тот закрывал ворота на даче. Валентин Глушко умер в январе 1989, на его похоронах присутствовал Михаил Горбачев. Как и в случае с его соперником Королевым, широкая публика о делах и достижениях Глушко узнала лишь после его смерти. Советская космическая программа, на счету которой не один громадный скачок вперед и не одно из самых дерзновенных свершений в истории человечества, поддерживалась экономикой намного меньшей, чем ее могущественный соперник - Соединенные Штаты Америки. Талант этих главных конструкторов, как и тысяч работавших с ними ученых и инженеров, сделал Советскую Россию берегом Вселенной, а ракеты, спроектированные на основе Р-7 и УР-500, и сегодня устремляются к звездам. Я хочу поблагодарить всех наших патронов за их беспрестанную поддержку, и не забывайте просматривать кое-что из наших других видео. Мне остается лишь поблагодарить вас за просмотр, и пожалуйста - подписывайтесь, оценивайте и делитесь!
Исторические корни Особых и Специальных конструкторских бюро восходят к 1928-1930 годам, к эпохе первой кампании массового террора против технической интеллигенции, получившей название "борьба с вредительством ". Первый, и самый знаменитый, политический процесс по "вредительству" был организован в 1928 году - Шахтинское дело .
Органы ОГПУ активно фабриковали дела о «вредительских» организациях во всех отраслях промышленности, предприятиях и т. д. - «Обвинительное заключение по делу о вредительской организации в военной промышленности » (1929), «Обвинительное заключение о контрреволюционной вредительской организации в НКПС и на железных дорогах СССР » (1929), «Дело о контрреволюционной вредительской и шпионской организации в золотопромышленности ДВК » (1930), «Дело о контрреволюционной вредительской организации в системе сельскохозяйственного кредита и машиноснабжения на Дальнем Востоке (1931) » и так далее.
25 февраля 1930 года вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о недостатках в работе военной промышленности, в котором были указаны виновники неудач в хозяйственной деятельности - «вредители» .
Начавшаяся в 1930 году широкая кампания по борьбе с "вредительством" под руководством Экономического управления ЭКУ ОГПУ привела к появлению в заключении массы высококвалифицированных специалистов, подавленных террором и смирившихся с фальсифицированными обвинениями.
Поэтому 15 мая 1930 года появился «Циркуляр Высшего Совета Народного Хозяйства и Объединённого государственного политического управления » об «использовании на производствах специалистов, осуждённых за вредительство », подписанного В. В. Куйбышевым и Г. Г. Ягодой . В частности, в этом документе говорилось:
Использование вредителей следует организовать таким образом, чтобы работа их проходила в помещениях органов ОГПУ.
Так появилась первая система научно-технических тюрем - «шарашек» для использования «вредителей» в интересах военного производства.
В 1930 году для этой цели в рамках Экономического управления ЭКУ ОГПУ было организовано Техническое отделение, руководившее работами специальных ОКБ, использовавших труд заключённых специалистов. Начальник ЭКУ ОГПУ (1930-1936) - Л. Г. Миронов (Каган) - комиссар государственной безопасности 2-го ранга . В 1931-1936 годах в целях конспирации Техническому отделению последовательно присваивались номера, 5-го, 8-го, 11-го и 7-го отделений ЭКУ ОГПУ СССР (начальник Горянов-Горный А. Г. (Пенкнович) 1930 −1934 гг.).
В сентябре 1938 года по приказу Ежова был организован Отдел особых конструкторских бюро НКВД СССР (приказ НКВД No 00641 от 29 сентября 1938).
21 октября 1938 г. в соответствии с приказом НКВД No 00698 данное подразделение получило наименование - «4-й спецотдел».
10 января 1939 г. приказом НКВД No 0021 преобразован в Особое техническое бюро (ОТБ) при наркоме внутренних дел СССР для использования заключённых, имеющих специальные технические знания.
4-й спецотдел НКВД-МВД СССР организован в июле 1941 г. на базе Особого технического бюро (ОТБ) НКВД СССР и 4-го отдела бывшего НКГБ СССР. Начальник отдела - В. А. Кравченко .
Основные задачи Отдела (из «Краткого отчёта о работах 4-го спецотдела НКВД СССР с 1939 по 1944 г »..)
Основными задачами 4-го Спецотдела являются: использование заключённых специалистов для выполнения научно-исследовательских и проектных работ по созданию новых типов военных самолётов, авиамоторов и двигателей военно-морских судов, образцов артиллерийского вооружения и боеприпасов, средств химического нападения и защиты… обеспечения средствами радиосвязи и оперативной техники…
С 1945 г. спецотдел использовал также немецких военнопленных-специалистов.
Наибольшее развитие институт шарашек получил после 1949 года , когда 4-му спецотделу МВД была поручена организация «Особых технических, конструкторских и проектных бюро для проведения научно-исследовательских, опытных, экспериментальных и конструкторских работ по тематике Главных управлений МВД СССР » (приказ МВД СССР No 001020 от 9 ноября 1949 г.) При ряде предприятий под эгидой МВД были организованы особые бюро, где работали заключённые.
После смерти Сталина , в 1953 году, началась ликвидация шарашек.
30 марта 1953 года был расформирован 4-й спецотдел МВД, но некоторые шарашки продолжали функционировать ещё несколько лет.
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Через шарашки прошли многие выдающиеся советские учёные и конструкторы. Основным направлением ОТБ была разработка военной и специальной (используемой спецслужбами) техники. Множество новых моделей военной техники и вооружений в СССР были созданы заключёнными шарашек .
Прообраз закрытого территориально-административного образования появился в Венецианской республике , когда в 1291 году все стеклодувы были выселены на остров Мурано . Муранцы пользовались массой прав и привилегий, но покинуть свой остров не могли никогда и ни при каких обстоятельствах.
Исторические корни Особых и Специальных конструкторских бюро восходят к 1928-1930 годам, к эпохе первой массовой кампании борьбы с вредительством . Первый процесс по вредительству был организован в 1928 году - Шахтинское дело .
Органы ОГПУ активно готовили дела о «вредительских» организациях в различных отраслях промышленности, предприятиях и т. д. - «Обвинительное заключение по делу о вредительской организации в военной промышленности » (1929), «Обвинительное заключение о контрреволюционной вредительской организации в НКПС и на железных дорогах СССР » (1929), «Дело о контрреволюционной вредительской и шпионской организации в золотопромышленности ДВК » (1930), «Дело о контрреволюционной вредительской организации в системе сельскохозяйственного кредита и машиноснабжения на Дальнем Востоке (1931) » и так далее.
25 февраля 1930 года вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о недостатках в работе военной промышленности, в котором были указаны виновники неудач в хозяйственной деятельности - «вредители» .
Начавшаяся в 1930 году широкая кампания по борьбе с вредительством под руководством Экономического управления ЭКУ ОГПУ привела к появлению в заключении массы высококвалифицированных специалистов, использование которых для физического труда нерационально.
Поэтому 15 мая 1930 года появился «Циркуляр Высшего Совета Народного Хозяйства и Объединённого государственного политического управления » об «использовании на производствах специалистов, осуждённых за вредительство », подписанного В. В. Куйбышевым и Г. Г. Ягодой . В частности, в этом документе говорилось:
Использование вредителей следует организовать таким образом, чтобы работа их проходила в помещениях органов ОГПУ.
Так появилась первая система научно-технических тюрем - «шарашек» для использования «вредителей» в интересах военного производства.
В 1930 году для этой цели в рамках Экономического управления ЭКУ ОГПУ было организовано Техническое отделение, руководившее работами специальных ОКБ, использовавших труд заключённых специалистов. Начальник ЭКУ ОГПУ (1930-1936) - Л. Г. Миронов (Каган) - комиссар государственной безопасности 2-го ранга . В 1931-1936 годах в целях конспирации Техническому отделению последовательно присваивались номера, 5-го, 8-го, 11-го и 7-го отделений ЭКУ ОГПУ СССР (начальник Горянов-Горный А. Г. (Пенкнович) 1930 −1934 гг.).
В сентябре 1938 года по приказу Ежова был организован Отдел особых конструкторских бюро НКВД СССР (приказ НКВД No 00641 от 29 сентября 1938).
21 октября 1938 г. в соответствии с приказом НКВД No 00698 данное подразделение получило наименование - «4-й спецотдел».
10 января 1939 г. приказом НКВД No 0021 преобразован в Особое техническое бюро (ОТБ) при наркоме внутренних дел СССР для использования заключённых, имеющих специальные технические знания.
4-й спецотдел НКВД-МВД СССР организован в июле 1941 г. на базе Особого технического бюро (ОТБ) НКВД СССР и 4-го отдела бывшего НКГБ СССР. Начальник отдела - В. А. Кравченко .
Основные задачи Отдела (из «Краткого отчёта о работах 4-го спецотдела НКВД СССР с 1939 по 1944 г »..)
Основными задачами 4-го Спецотдела являются: использование заключённых специалистов для выполнения научно-исследовательских и проектных работ по созданию новых типов военных самолётов, авиамоторов и двигателей военно-морских судов, образцов артиллерийского вооружения и боеприпасов, средств химического нападения и защиты… обеспечения средствами радиосвязи и оперативной техники…
С 1945 г. спецотдел использовал также немецких военнопленных-специалистов.
Наибольшее развитие институт шарашек получил после 1949 года , когда 4-му спецотделу МВД была поручена организация «Особых технических, конструкторских и проектных бюро для проведения научно-исследовательских, опытных, экспериментальных и конструкторских работ по тематике Главных управлений МВД СССР » (приказ МВД СССР No 001020 от 9 ноября 1949 г.) При ряде предприятий под эгидой МВД были организованы особые бюро, где работали заключённые.
После смерти Сталина , в 1953 году, началась ликвидация шарашек.
30 марта 1953 года был расформирован 4-й спецотдел МВД, но некоторые шарашки продолжали функционировать ещё несколько лет.
| В данной статье или разделе имеется или внешних ссылок , но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок .
Утверждения, не , могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники. |
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n"est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m"avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C"est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C"est bien, c"est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n"ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s"est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu"on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C"est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c"est terrible, les devoirs d"un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d"arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c"est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
Всплыла эта тема для меня в связи с разговорами в среде технической интеллигенции (не только там, разумеется, но я говорю о себе) о насущной необходимости для российской промышленности резкого технологического рывка, чтобы выбраться из существующего сейчас болота, в которое превратилась медленно умирающая советская промышленность с редкими островками современного (ещё раз подчеркну - технологически современного) производства. Причем все эти островки, в основном, относятся к ВПК + Роскосмос + Росатом. Но и там твердую почву в большинстве случаев составляют бережно сохраненные (и развитые, конечно) наработки советского периода.
В этих разговорах мои собеседники вспоминали, как им рассказывали их старшие товарищи, учившие их профессии, о замечательно эффективной системе организации труда и производства в научно-производственных коллективах, выросших из «сталинских шарашек», которые позволяли быстро и качественно разрабатывать и внедрять в производство новую технику. Но впоследствии, почему-то, эта система была «похоронена».
Все эти разговоры были из категории «легенд», а самой мне ни с какими живыми свидетелями или участниками этой деятельности в жизни встречаться не пришлось. В нашем тихом, провинциальном и даже до войны не областном городе «шарашек» не было. Так как практически не было промышленности. Это после войны Владимир, став к тому времени областным центром, резко увеличил количество крупных предприятий, в основном, как раз п/я . На одно из таких п/я после окончания института пришла работать и я. Мой статус инженера, название и статус организации менялись со временем, но не место работы.
Это «лирическое» вступление нужно мне, чтобы обосновать мой живой интерес к этой теме, которая не очень, как мне кажется, доказательно раскрыта в литературе и аналогичным образом обсуждается в СМИ, включая интернет.
Есть такое расхожее выражение: «Победителей не судят». Но, увы, оно совершенно не подходит в случае оценки деятельности Сталина и других его сподвижников, особенно Берии, в организации и осуществлении мощного индустриального подъема советской промышленности, особенно ВПК, перед, во время Великой Отечественной и сразу после неё. Если бы не этот колоссальный рывок в индустриализации страны, мы бы никогда не победили эту страшную, вооруженную до зубов промышленностью всей Европы (да и Америки тоже) гитлеровскую армию. Сталин и его соратники - безусловные организаторы Победы. Но их судили и осудили. Практически сразу после смерти Сталина. Не все приняли решение этого «суда». Из фронтовиков - меньшинство. Сужу по собственным детским воспоминаниям. Споры о сталинской эпохе в жизни страны не кончаются до сих пор. Я же попробую рассмотреть лишь маленький (по объему, но не по значению) кусочек этой эпохи - «сталинские (иначе - бериевские) шарашки».
Начнем, как нынче водится, с Википедии:
Шара́шка
(или шаражка
, от «шара́га») —
жаргонное
название
НИИ
и
КБ
тюремного типа, подчинённых
НКВД
/
МВД
СССР
, в которых работали
заключённые
учёные, инженеры и техники. В системе НКВД именовались «особыми техническими бюро» (ОТБ), «особыми конструкторскими бюро» (ОКБ) и тому подобными аббревиатурами с номерами.
Через шарашки прошли многие выдающиеся советские учёные и конструкторы. Основным направлением ОТБ была разработка военной и специальной (используемой спецслужбами) техники. Множество новых моделей военной техники и вооружений в СССР были созданы заключёнными шарашек.
Сам соответствующий раздел Википедии достаточно обширен и содержит списки существовавших шарашек, наиболее прославившихся заключенных, работавших там, и наиболее важной продукции, разработанной в этих организациях (образцы военной техники, разработанной в "шарашках и поступившей на вооружение РККА, представлены на фото в начале статьи). При этом дано значительное количество ссылок как на архивные документы, так и на мемуарную и иную литературу.
Но!.. Но там мы не найдем ответа на главный вопрос, который решают и не могут решить (доказательно, а не эмоциональными высказываниями-мантрами) наши современники, обсуждающие эту тему в статьях, книгах, фильмах, видеосюжетах и дискуссионных площадках в интернете. А вопрос этот ставится так: были ли эти шарашки тюрьмой-каторгой, где преступный сталинский режим эксплуатировал рабский труд заключенных (одна позиция, за которой стоят наши либералы-демократы-правозащитники), или же это был способ мобилизовать на выполнение жизненно важных государственных задач «несознательную» часть научной и технической интеллигенции, которая в силу этой своей «несознательности», опять же неосознанно, выступала или действовала во вред директивным планам советского правительства и которую следовало приструнить, организовать и мобилизовать на выполнение этих планов (вторая позиция, за которой стоят наши «сталинисты»).
VS
И вот мне захотелось выяснить, так «за кем же правда»? Посередине ли между этими полярными мнениями находится истина или она вообще иная? Более многомерная, не укладывающаяся в линейную схему: белое - серое - черное? Не знаю, удастся ли мне прийти к однозначному ответу, но «попытка не пытка». А спрос - не беда. Поэтому буду рада любой информации по этой теме.
Продолжение следует…
Дискуссия о роли «шарашек»
Разбор аргументов антисталинистов в дискуссии о роли «шарашек»
Сталинская мобилизационная индустриализация и готовность к ней научно-технической интеллигенции
«Шарашки» 1930 - 1936 годов. ЦББ-39 ОГПУ им. Менжинского
Сегодня расскажем о том, что такое шарага. Ведь последнее слово все еще в ходу, и не только у студентов, которые так непочтительно отзываются о месте своего временного пребывания.
От словосочетания «шарашкина контора» (фабрика) трудно ждать чего-то хорошего. Речевой оборот носит ярко выраженный негативный характер. Источники говорят, что фразеологизм берет свое начало в диалектизме. «Шараш» - то есть жулье, шваль, голытьба. Отсюда и значение таких глаголов, как "ошарашить" (оглушить ), "шарахнуть" (ударить ).
Читатель в недоумении спросит: «Что такое шарага? И как предыдущая информация относится к предмету разговора?» Все выяснится в свое время. Но скажем, что "шарашкина контора" - это и есть шарага, только в своем разговорном виде.
Теперь нетрудно установить истину, пусть и локальную, но это не умаляет ее ни в коей мере. Итак, или шарага - это бандитская организация, которая нещадно обманывает людей, рассадник ворья и жулья. Кроме определений, приведенных в статье, есть у этого феномена и еще один синоним или наименование - «шараш-монтаж». Все три варианта равноценны, но, как правило, используется наиболее короткий, то есть объект нашего исследования.
Дело не в том, что образовательные учреждения РФ обирают народ и предоставляют некачественный продукт, то есть выпускают плохих специалистов. Никаких преступных проблем в этой сфере не замечено, если говорить непосредственно о передаче знаний, умений и навыков.
Но у людей есть определенные представления о должном, которые довольно часто подвергаются испытаниям, а порой терпят крах. Так вот, когда шарага и колледж сливаются в сознании студента - это верный признак того, что он разочарован. Трудно сказать, чем именно: то ли уровнем преподавания, то ли коллективом, группой. Но язык явно сигнализирует, что человек раздосадован.
Надо помнить, что колледжи - это заведения, которые обучают конкретным навыкам, чтобы хоть как-то прожить.
Кстати, в современной России, где явный переизбыток людей с высшим образованием, которые креативны, коммуникативны, изобретательны, но никакими практическими навыками не обладают, особенно ценятся люди с «рабочими специальностями» - выпускники училищ. Такой вот парадокс.
Пренебрежительное и презрительное наименование среднего специального учебного заведения как «шараги» настраивает студентов на несерьезный лад, и они относятся к освоению новых знаний спустя рукава. Конечно, в общей тенденции всегда существуют исключения, но в целом учеба не воспринимается как нечто важное. Язык управляет сознанием человека. Он как-то называет предмет или процесс, имя задает отношение, а потом разубедить себя в чем-то становится делом трудным.
Конечно, читатель может сказать, что люди, относящиеся серьезно к своему развитию, не попадают в колледжи. В этом есть доля истины, но это не вся правда. Преподаватели на всех уровнях знают как идейных субъектов, так и товарищей, которые откровенно тянут лямку и мучаются. И не чают, когда пытка кончится.
Ясно теперь, что такое шарага? Надеемся, что да.
Большинство людей не задумывается над тем, что словарь, который они используют, их прекрасно характеризует. Человек так устроен, что он винит во всем внешнее. Если ему дают плохое образование, по его мнению, виноваты, конечно, преподаватели и организация, а не он сам. И так почти во всем. Но когда парень или девушка понимают отчетливо значение слова «шарага» и используют его сознательно, то они оскорбляют не только место, в котором они учатся, но и себя. А второго момента никто и почти никогда не отслеживает.
Вообще, когда человек оскорбляет, он прежде всего являет миру свои комплексы, страхи сомнения. Ведь если кто-то считает учебное заведение (неважно, к какой ступени образования оно принадлежит) недостаточно хорошим для себя, то сразу возникает вопрос: если человек так хорош, так умен, то почему он попал в шарагу, а не поступил, предположим, в престижный вуз? Такие вопросы остаются, как правило, без ответа.
После того как мы узнали, что такое шарага, невольно возникает вопрос, а можно ли использовать это слово в одном предложении с образовательным учреждением? Ответ утвердительный, но только в том случае, если вуз или училище замечены в темных делах. Например, когда у студентов берут деньги, а через два года закрывают «вуз» и оставляют горемык на произвол судьбы. Вот такие заведения - это настоящие шараги, где работают люди нечистые на руку, ибо, когда коммерсант берется за социально-ориентированный бизнес, то он должен быть исключительных моральных качеств, так как предприниматель отвечает за каждого учащегося. К сожалению, такое встречается редко. А обманутых людей в России по такой схеме сколько угодно.
Но не будем о грустном. Главное понять, что значит шарага. Кажется, с этой задачей мы справились, даже удалось поговорить о больном вопросе - российском образовании.
